О рассеянной и внимательной жизни

Привожу отрывок из Игнатия Брянчанинова "О рассеянной и внимательной жизни". Также далее буду публиковать его труды здесь. Текст ниже посвящен мне, потому как я узнаю себя..

Сыны мира признают рассеянность невинной, а святые отцы признают ее началом всех зол (Алфавитный Патерик и Достопамятные сказания о Пимене Великом, гл. 43).
Человек, преданный рассеянности, имеет о всех предметах, и самых важных, очень легкое, самое по­верхностное понятие.
Рассеянный обыкновенно непостоянен: его сердеч­ные ощущения лишены глубины и силы, а потому они непрочны и маловременны.

Как мотылек порхает с цветка на цветок: так и рассе­янный человек переходит от одного земного удоволь­ствия к другому, от одного суетного попечения к другому.
Рассеянный чужд любви к ближнему: равнодушно смотрит он на бедствие человеков и легко возлагает на них бремена неудобоносимые.
Скорби сильно действуют на рассеянного, именно потому, что он не ожидает их. Он ожидает одних радо­стей.
Если скорбь сильна, но скоропреходяща, то рассе­янный скоро забывает ее в шуме развлечений. Долго­временная скорбь сокрушает его.
Рассеянность сама карает преданного ей: временем все прискучивает ему, — и он, как не стяжавший ника­ких основательных познаний и впечатлений, предает­ся томительному, бесконечному унынию.
Рассеянность, столько вредная вообще, в особенно­сти вредна в деле Божием, в деле спасения, требующем бдительности и внимания постоянных, напряженных.
Бдите и молитеся, да не внидете в напасть (Мф.26:41), говорит Спаситель ученикам Своим.
Всем глаголю: бдите (Мк.13:37), возвестил Он всему христи­анству: следовательно, и современному нам.
Ведущий жизнь рассеянную прямо противоречит заповеданию Господа Иисуса Христа жизнью своей.
Все святые тщательно избегали рассеянности. Непрестанно или, по крайней мере, по возможности, часто они сосредотачивались на себе, внимая движе­ниям ума и сердца и направляя их по завещанию Еван­гелия.
Навык внимать себе предохраняет от рассеянно­сти и среди окружающего со всех сторон, шумящего развлечения. Внимательный пребывает в уединении, сам с собою, посреди многолюдства.
Изведав опытом пользу внимания и вред рассеян­ности, некоторый великий отец сказал: «Без усилен­ной бдительности над собою невозможно успеть ни в одной добродетели» (Алфавитный Патерик и Достопамятные сказания о авве Агафоне, гл. 39).
Безрассудно — провесть краткую земную жизнь, данную нам для приготовления к вечности, в одних земных занятиях, в удовлетворении мелочным, бесчис­ленным, неудовлетворимым прихотям и пожеланиям, ветрено перебегая от одного чувственного удоволь­ствия к другому, забывая или воспоминая редко и по­верхностно о неминуемой, величественной и вместе грозной вечности.

Дела Божии — это очевидно — должны быть изуча­емы и рассматриваемы с величайшим благоговением и вниманием; иначе ни рассмотреть, ни познать их че­ловек не может.
Великое дело Божие — сотворение человека, и по­том, по падении его, обновление искуплением должно быть подробно известным каждому христианину; без этого познания он не может знать и исполнять обязан­ностей христианина. Познание великого дела Божия не может быть приобретено при рассеянности! Заповеди Христовы даны не только внешнему человеку, но, наиболее, внутреннему: они объемлют все помышления и чувствования человека, все тончайшие движения его. Соблюдать эти заповеди невозможно без постоянной бдительности и глубокого внимания. Бди­тельность и внимание невозможны при жизни рассе­янной.
Грех и орудующий грехом диавол тонко вкрадыва­ются в ум и сердце. Человек должен быть непрестанно на страже против невидимых врагов своих. Как он бу­дет на этой страже, когда он предан рассеянности?
Рассеянный подобен дому без дверей и затворов: никакое сокровище не может быть сохранено в таком доме; он отверст для татей, разбойников и блудниц.
Рассеянная жизнь, наполненная житейскими попе­чениями, доставляет человеку дебелость, наравне с многоядением и многопитием (см.: Лк.21:34). Такой человек прилеплен к земле, занят одним временным и суетным; служение Богу делается для рассеянного предметом посторонним; самая мысль об этом служении для него дика, полна мрака, невыносимо тягостна.
Внимательная жизнь ослабляет действие на чело­века телесных чувств, — изощряет, укрепляет, образует действие чувств душевных. Рассеянность, напротив того, усыпляет действие душевных чувств: она питает­ся непрерывным действием чувств телесных.
Тщетно рассеянные приписывают невинность жиз­ни рассеянной! Этим они обличают злокачественность недуга, их объемлющего. Их недуг так велик, так при­тупляет чувства души, что душа, болезнующая им, даже не ощущает своего бедственного состояния.
Желающие научиться вниманию должны воспре­тить себе все пустые занятия.
Исполнение обязанностей частных и обществен­ных не входит в состав рассеянности: рассеянность всегда соединена с праздностью или с такими пустыми занятиями, которые безошибочно могут быть причис­лены к праздности.
Занятие полезное, в особенности занятие служеб­ное, сопряженное с ответственностью, не препятству­ет к сохранению внимания к себе, — оно руководству­ет к такому вниманию. Тем более руководствуют ко вниманию монастырские послушания, когда они ис­полняются должным образом. Деятельность — необхо­димый путь к бдительности над собою, и этот путь предписывается святыми отцами для всех, которые хо­тят научиться вниманию себе.
Внимание себе в глубоком уединении приносит драгоценные духовные плоды, но к нему способны только мужи зрелого духовного возраста, преуспевшие в подвиге благочестия, сперва научившиеся вниманию к деятельной жизни.
При деятельной жизни люди помогают человеку стяжать внимание, напоминая ему нарушения внима­ния. Подчиненность есть лучшее средство приучить­ся ко вниманию: никто столько не научит человека внимать себе, как его строгий и благоразумный начальник.
При служебных твоих занятиях посреди людей не позволяй себе убивать время в пустословии и глупых шутках; при кабинетных занятиях воспрети себе меч­тательность: скоро изострится твоя совесть, начнет указывать тебе на всякое уклонение в рассеянность, как на нарушение евангельского Закона, даже как на нарушение благоразумия. Аминь.